19-й век был периодом, насыщенным потрясающими событиями весьма сложного развития. Внутренние и внешние импульсы так быстро сменяли друг друга, что армянский народ, армянская церковь не успевали трезво оценивать эти явления, прорабатывать всеобъемлющие мероприятия в ответ на положительные события для укрепления положения церкви или же противодействовать направленным на разрушение нации, семьи, церкви и общины внешним и внутренним факторам.
     Населенные армянами территории исторической Армении были разделены между Персией, Турцией и Россией. Русско-турецкие войны и противоборства (1827-28гг., 1877-78гг.) создавали глубоко кризисные ситуации. Та или иная политическая ориентация армянского населения становилась разрушительной, создавая внутреннее напряжение в этих странах.
     Религиозное пространство в свою очередь становилось весьма разнообразным: духовный “захват” стал в определенной степени религиозной обязанностью; “храбрые” евангелисты забыли о Туринских заветах проповеди язычникам: “Распашите себе новые нивы и не сейте между тернами” (Иеремия 4:3) и “гонялись” за христианами.
     К сожалению, эта тенденция продолжается и до наших дней.

     Армяне в городах и деревнях жили в основном общинной жизнью, жили в обособленных природных и экономических условиях, быстрое разрушение которых ставило перед Церковью новые задачи, необходимость применять новые подходы. В подобных экономических условиях откупщики и сборщики податей часто требовали от крестьян уплаты налогов деньгами. Это вынуждало крестьян продавать продукты за ничтожные цены, что сильно затрудняло уплату налогов.
     Каждая армянская семья была обязана несколько дней в году работать на землях церкви или храма, отдавая также однодневный удой от своих коров и овец или же вместо всего этого платить деньги (6, стр. 17). Хотя церковные налоги были ничтожны, настроить против Матери-Церкви покидающих родные края из-за однодневного дохода людей было нетрудно, указывая даже на такие малые налоги.
     Были также и такие налоги, которые уже только своим названием порочили Церковь:

     Одна из податей, отдаваемых храмам и церквам, называлась грабеж. Это был вклад в духовную казну на поминовение души усопшего совершеннолетнего члена семьи в виде быка или барана, а если семья не имела скотины, то должна была платить деньгами (10, стр. 89).
     За усопших женщин в качестве грабежа “иногда брали серебро как цену за грехи, а если была имущей, то половину одежды” (11, стр. 214).
     Существовал также и венчальный налог, по которому каждая пара должна была платить 3 меджитие. В перечисленное не входят те налоги, которые выплачивались за крещение, рождение, благословение могил и другие обряды. (9, стр. 67-68).

     В городах, кроме торговли, стали действовать малые и средние предприятия, развиваться некоторые отрасли промышленности, и быстрое изменение городской жизни ставило перед церковно-приходской епархией новые проблемы. До середины 19-го века церкви удавалось обычным ходом своей общинной деятельности сохранять и удерживать свои основные позиции без ущерба для положения прихода. Армянскому народу как изустным словом, так и силой традиции передавался Евангельский Завет, что было главным предназначением Церкви. Один исследователь этого периода очень точно заметил:

     Предназначение Армянской Церкви в течение веков было предметом споров. Начиная с середины 19-го века, когда эти споры были вынесены на общественную арену, националисты стали утверждать, что Армянская Церковь – результат чистых национальных устремлений и желаний армянского народа, единственной целью которого является сохранение собственной культуры и национального самосознания. Что же касалось светских националистов, то они утверждали, что Евангелие совершенно не нужно и неуместно ни для Церкви, ни для народа. С другой стороны, Церковная позиция всегда защищала ту точку зрения, согласно которой именно распространение Евангелия и является прямым и единственным назначением Церкви, и какие бы функции, продиктованные историей, ни брала на себя Церковь, - они всегда будут временными и второстепенными обязанностями, которые ни в коей мере не могут исключать проповеди Евангелия. В годы после первой мировой войны, когда в результате армянских погромов национализм достиг своего апогея, а вера очевидцев явно ослабела из-за их незащищенности перед избиениями и изгнанием; стремлением националистов стало очищение Церкви от какой-либо религиозной функции (“Мы хотим такую Церковь, в которой не было бы этого Бога”, - говорил один из них). В такой ситуации и возникла необходимость ясно и смело утвердить и закрепить позиции Церкви. Если наша Церковь сохранила свое существование вместе с нашей нацией, если Армянская Церковь была единственной защитницей и покровительницей национального самосознания, то это никогда не было и не могло быть целью существования Церкви. Наоборот, национальный характер нашей Церкви – это только частное ее качество, приспосабливание к условиям, а порой и дополнительная функция, которую Церковь брала на себя из-за отсутствия системы национального управления, которая не могла быть создана в силу совершенно неблагоприятных политических условий.
     И теперь, как было указано выше, из-за невежества одних и по причине умышленного искажения фактов другими, а также равнодушия третьих, которым надлежало бы быть внимательнее и бдительнее, исходящая от нашей церкви эта добродетель то есть: наше национальное самосохранение представляется как единственная ее цель и назначение. Распространение этой неверной точки зрения и закрепление ее в умах людей расшатывает основы армянского национального самосознания, более того, и истинное и действительное назначение Армянской Церкви, от восприятия и осуществления которого она, увы, пока далека (1, стр. 18-19).

     К этому вопросу с иного ракурса подходит почтенный ученый господин Бюзанд Егиаян. Довольно детально исследуя и политическое, и юридическое, и экономическое положение армян в Русской и Турецкой Армении в 19-м веке, он отмечает, что 19-й век был веком возрождения армянства, но с другой стороны – и веком разобщения и сепаратизма (14, стр. 93).
     Вот что он пишет:

     Несмотря на то, что армяне переживали восхитительный познавательный и культурный подъем, накопили огромные богатства как в восточной, так и в западной частях, они не смогли осуществить политического единения и независимости своей родины, а остались под управлением чужих властителей, потому что не смогли сохранить свое национальное целостное историческое положение, а превратились в разобщенные, бессвязные, разбитые осколки, что было выгодно для политики управления ими, и облегчило вмешательство конкурирующих друг с другом посторонних религиозных и государственных сил (14, стр. 59).

     Это, конечно, неплохой принцип: сначала указать на наши ошибки и упущения, а потом обратиться к преступлениям и ошибкам других, которых также было немало.

     Современные миссионеры совершили точно ту же ошибку, которую допустили несколько веков назад ортодоксальные византийцы, а после них католические крестоносцы. Им не удалось достичь овладения этими странами, но они сумели расколоть, разобщить, расшатать нас и уйти. Миссионеры пришли как реформаторы, но удалились как разрушители. У них были добрые цели и преданность, но программа и методы - ошибочны.
     Одним словом, Армянская Церковь сама должна предводительствовать стремящимися к порядку движениями и своей любовью объединить расколотые части армянства, чтобы вести их в царство Света, которое веками сооружали ее святые (14, стр. 12,13).

     Глубоко и всесторонне рассмотрев вопрос, автор заключает:

     Миссионерство никогда не было связано с вопросом укрепления христианства среди армянского народа, а, наоборот, в рамках реформ Османского государства было вопросом разрушения постепенно усиливающегося единства армян. Ослабляя этот народ и разгоняя его, заселить его территории полными ненависти и зависти другими племенами (14, стр. 15).

     Уважаемый автор рассматривает давние события не только со своей позиции, но старается представить правду и с точки зрения других. В своей книге г-н Б.Егиаян очень метко цитирует Джаника Сукиаса Арамяна:

     Причины гибели и убавления армян происходили не только от политической слабости, а национальное разобщение по религиозным вопросам полностью отдалило их друг от друга, и стали они “рабской нацией” также и в религии, потому что религия изменяет и нацию (когда в Османской Империи формировалась нового типа церковь или религиозная группировка, ей государством давался статус новой нации – миллета). И начали, как чужие, враждовать друг с другом, считали быть армянином – бесчестием, отказывались и отдалялись от армянства (14, стр. 39).

     Нужно всегда помнить, что уникальность Армянской Церкви требует для нее же особых решений.

     В Римской, Протестантской и Греческой религии Просветительская Армянская Церковь стоит особняком. Она не враждебна и не противопоставлена вышеназванным. В ней нет ни предубеждений первой, ни строгости второй, ни горделивости третьей. Двери Армянской Церкви всегда раскрыты перед всеми страждущими, она доброжелательна ко всем, великодушна и снисходительна. Одним словом, она стара и патриархальна, изначально почтительна, особенно за то, что по сей день остается самостоятельной. Эта Армянская религия одинока и непреклонна в христианской религии, она даже во времена слабости армян не склонила голову перед другими, во времена же силы своей не стала топтать и принижать других (14, стр.39).