Русская Ортодоксальная Церковь сформировалась на основе Византийской Церкви и, соответственно, переняла у нее строго непримиримое отношение к Армянской и Восточным не халкедонским церквам. До 19-го века такое отношение носило для Русской церкви чисто теоретический характер. Но когда населенные армянами довольно крупные территории перешли под протекторат русского царя, эти противоречия стали весьма ощутимо проявляться, служа основой политических разногласий.
Русская Ортодоксальная Церковь сформировалась на основе Византийской Церкви и, соответственно, переняла у нее строго непримиримое отношение к Армянской и Восточным не халкедонским церквам. До 19-го века такое отношение носило для Русской церкви чисто теоретический характер. Но когда населенные армянами довольно крупные территории перешли под протекторат русского царя, эти противоречия стали весьма ощутимо проявляться, служа основой политических разногласий.
Но вместе с этим:
Уже были сформированы контролирующие Церковь нововведенные организации: в Тифлисе генералом Паскевичем был организован тайный государственный совет, занимающийся вопросами структуры Армянской Церкви. Был изменен даже порядок выборов – католикос должен был избираться монашеством Св. Эчмиадзина (2, стр. 12).
Действующая власть полностью овладела Армянской Церковью (генерал Паскевич только это и считал важнейшим элементом уничтожения армянской национальной самобытности), Ортодоксальная Церковь в сою очередь придерживалась особого отношения:
Ситуация оценивалась неоднозначно и Русской Ортодоксальной Церковью: они считали Армянскую Церковь “сектой” в самом неприглядном смысле этого слова, и наместник Православной Церкви Закавказья прилагал все усилия для уничижения и ослабления влияния Армянской Церкви в регионе. Предводителей Армянской Церкви принуждали отречься от “еретичества” и принять взгляды и убеждения Православной церкви (2, стр. 35).
Обер-прокурор Эчмиадзинского Синода Матинов и Х.Лазарев в своих письмах подробно обсуждали вопросы взаимоотношений священников Армянской и Православной церквей: армянские священнослужители должны были принимать, что греко-русское духовенство слишком многочисленно и могущественно и поэтому следует держаться с ними мирно и поддерживать добрые отношения. Споры и взаимные оскорбления неприятны и бессмысленны (2, стр. 36).
28-го ноября 1843 г. состоялась встреча новоизбранного католикоса Нерсеса Аштаракеци с царем Николаем Первым. Царь настаивал на усилении борьбы против католической пропаганды и подчеркивал важность повышения уровня знаний священников (2, стр. 37).
Католикос выражает свои патриотические устремления в просьбе царю восстановить “Армянскую область”, которая практически была ликвидирована с 1840 года. Царь же предлагал Армянской Церкви Унией объединиться с Ортодоксальной Церковью (сохранить традиционное для Армянской Церкви богослужение, но вероисповеданием стать Православными). И только то убеждение, что такое положение будет служить разобщению среди духовенства разных церквей и, в частности, западно-армянской, приостанавливает этот процесс.
Может быть, именно этим можно объяснить несколько странное отношение определенной части русско-армянского духовенства к русской Церкви: принимая в значительной мере ее превосходство, внешне поддерживая Армянскую Церковь, они проявляют удивительно снисходительную позицию по отношению к Русской Церкви в таких вопросах богословского просвещения, которые чужды нашему Апостольскому восприятию. Возможно, здесь свою роль сыграла русская ориентация большей части нашей интеллигенции и ее хорошее владение русским языком.
Католикосу Аштаракеци удается вытребовать у армянского патриаршества Константинополя (с подтверждением единовластного Османа) принятие превосходства Эчмиадзинского католикоса. Доказательством этого служит принятие Святого Мирра и выделение денежных доходов.
Наместник Кавказа А.И.Байратинский получает следующее послание, характеризующее состояние духовенства:
Очевидно, что Армянская Церковь находится не в лучшем состоянии, она фактически переживает упадок. Священники погрязли в полном невежестве. И это естественно, потому что в Армении нет учебных заведений (2, стр. 53).
На основании этого решения позволяется организовать некоторые учебные заведения. Совершенно очевидно, что Церковь почти полностью была подчинена царю со всеми своими структурами. Русский царь и не то, чтобы хотел полностью все уничтожить, но и не позволял развиваться естественным образом. Церковь Иисуса Христа страдала в кажущейся “свободе” империи; единственной положительной стороной этого положения было отсутствие угрозы физического уничтожения.
Обобщая взаимоотношения русского самодержавия и Эчмиадзинского Престола в период с 1873 по 1903 годы, г-н Туньян пишет:
Закрылись основанные прежде приходские школы, было занижено звание Патриарха католикоса и он, фактически, стал русско-армянским духовным предводителем – это было применением насилия по отношению к армянскому духовенству. Предводители армянской церкви подпали под контроль и управление властей, теперь армянское духовенство было исполнителем воли этих властей (3, стр. 204).
Автор разделяет упомянутый и интересующий нас период на две части. Если в начальный период (1873-1890) царское правительство прибегало к мирным законодательным средствам, то в последующем (1890-1903) применялись уже методы насилия и репрессий.
Активное участие кавказских армян в волнениях 1890 года в Османской Турции заставило Царя применить насилие в отношении духовенства.
Требовалось всю документацию Эчмиадзина переводить на русский язык, учебные заведения закрылись. Царским решением от 16 марта 1891г. сильно ограничивались права духовного сословия. Было установлено, что актив революционных комитетов Александрополя, Нового Баязета, Вагаршапата и Ахалкалака состоял из представителей духовенства (3, стр. 205).
Государство протянуло руку даже к имуществу церковных приходов, школ. Одна за другой закрывались армянские благотворительные организации. В ответ на это католикос Хримян Айрик запретил сдачу церковного имущества.
Государственный террор столкнулся с национальным,- пишет исследователь этого периода (3, стр. 206).
В другой своей книге г-н Туньян (8, стр. 113) обобщенно представляет русские государственно-политические подходы в Закавказье в 19-ом веке. Они преследовали цель превратить местные религиозные учреждения в орудие распространения и усиления своего влияния. Для этого использовались уже испытанные средства: свобода вероисповедания, объединение с Русской Ортодоксальной Церковью в Унии (сохраняя внешнюю, национальную сторону своей религии – армяне были обязаны в вопросах богословия и образования беспрекословно принимать правила Русской Ортодоксальной Церкви), верховное духовенство формировало контролирующие и управляющие структуры, обеспечивалось контролируемое образование церковных служителей, поднимался образовательный уровень и давались различные привилегии. Теперь стало довольно легко вмешиваться в выборы католикоса.
Отмечается также, что стремление Персии экономическими связями управлять Эчмиадзинским Престолом привело к более тесному вынужденному сближению Эчмиадзина с Российским самодержавием.
В течение 15 лет мы два-три раза в год периодически посещали Москву. Нашей целью было способствовать духовному росту местных христиан, не отрывая их от их национальной Церкви. Многие московские христиане и не христиане принимали участие в наших домашних собраниях. А также и многочисленные священники, которые называли нас сектой, встречались с нами, чтобы уточнить свою позицию, и удивлялись, что в основных вопросах наши взгляды сходились. На наших встречах постоянно говорилось о Халкедоне, мы же учили их петь, молиться, слушать голос Творца, читать Священное Писание и приобщаться к Святому Духу, избегать царящего в мире греха. Короче говоря, начиналось пробуждение и внутри Русской Церкви, мы же увещевали их Евангелием, чтобы собирались и молились, обращались в веру и каялись, чтобы зло не приближалось и не вводило их во искушение. Вопрос взаимоотношения наших церквей волновал многих, и один дьякон, который потом был рукоположен в иереи, на седьмой год наших встреч принес нам официальный журнал Русской Православной Церкви, где рассказывалось о научных трудах епископа Порфирия (Успенского), посвященных не халкедонскимДоцент Ленинградской духовной семинарии, архимандрит Августин. Его статья была опубликована в связи со столетней годовщиной со дня смерти епископа Порфирия Чигоринского (Успенского). Епископ скончался в 1885 г. церквам, и о его удивительных впечатлениях от непосредственных контактов с высшим духовенством армянской и коптской церквей. Вот несколько выдержек из его заключений:
“Отец Порфирий находил, что существующие в середине пятого века политические разногласия были причиной нарушения и разрыва взаимоотношений между армянами и греками. То ли неточности перевода, то ли неверные толкования привели к недовольству части армян Халкедонским Собором” (18, стр. 69).
| Доцент Ленинградской духовной семинарии, архимандрит Августин. Его статья была опубликована в связи со столетней годов- щиной со дня смерти епископа Порфирия Чигоринского (Успенского). Епископ скончался в 1885 г. |
Отец Порфирий пишет о своих беседах с армянскими и коптскими епископами и не может понять причин отделения их от Православной Церкви. Служа в Египте, Святой Отец отчетливо видел необходимость выступить в единстве, рука об руку против самых разных враждебных сил. Он издает монографию, посвященную Коптской Церкви (17). Он надеялся, что изданием этой книги (1856) сгладятся все противоречия, однако имперские интересы, обусловленные политической неопределенностью, видимо, были те же, что и в Византийской Империи, и вот по этой причине проблема так и не находит своего решения.
В конце он дает очень глубокое заключение:
“ Как вы, так и мы проклинаем Нестора и его сторонников, которые разделяют две сущности Христа; проклинаем и тех, кто как Евтихий соединяют и преображают их в одну” (18, стр. 72).
Любопытно отметить, что подобные статьи мало что меняли в представлениях людей. Искренние верующие все оценивали объективно и принимали, а политические силы, как и прежде, все отрицали. Мы же проповедовали Распятого Христа, а Святой Дух утверждал наше Слово знаками и чудесами, которые происходили с нами.